Он, в отличие от многих, не боится летать на самолетах. Известно, что из 100 человек 76 умирают от инфаркта или инсульта, а вовсе не от аварий и катастроф. Он не верит статистике, только научно доказанным фактам. Ему ль не знать, правдивы ли эти цифры! За его плечами – работа в «Скорой помощи», два десятка лет в кардиореанимации. Знакомьтесь: Виктор ЧЕРЕВКО, врач-кардиолог высшей категории, ведущий «сердцевед» Клиники Московского института кибернетической медицины.
– Виктор Герасимович, говорить о жизни и смерти сухо, в цифрах – это ли не пресловутый цинизм врачей? Работа в кардиореанимации приучила Вас цинично относиться к смерти ?
– О смерти в цифрах – это когда в отделении кардиореанимации, маленьком, всего на 6 коек, в течение года умирает 100 человек? Больше чем в «горячих точках», настоящая мясорубка…
Чтобы знать цену тому, что вы называете цинизмом медиков, надо самому быть медиком. Когда очень много вокруг тебя смертей, иначе к этому относишься. Мы не можем умирать с каждым пациентом. Кардиореанимация – это и с моральной, и с физической точки зрения работа тяжелая, взрывная. Массаж сердца – представляете, что это такое? Иногда его приходится делать по 20 минут, а это очень тяжелый физический труд. После 10 минут такой работы рубашку можно выжимать. Плюс еще выброс адреналина. Когда занимаешься реанимацией, это примерно… как бежишь! Нет времени думать. Сначала у меня всплеск адреналина, потом я ввожу адреналин больному, а потом… Не у всех бывает это «потом»…
У нас в кардиологическом отделении городской больницы шла постоянная жесткая борьба с летальностью. Мы все время искали что-то новое, чтобы снизить смертность.
Пробовали новые методы, препараты, сначала я ставил кардиостимуляторы наружно, потом стал их вшивать, делать операции – к нам за помощью ехали из трех областей. Тогда было очень трудно куда-то пойти, научиться, книг не было, оборудования, лекарств. Кардиостимуляцию я осваивал практически на ходу, используя всю имеющуюся информацию.
– Не страшно было?
– Умирает же! Делаешь все, что можешь и что не можешь. Ломаются ребра при массаже? Если не будешь ломать – умрет. Ставишь больному кардиостимулятор. Никто у тебя за спиной не стоит и не страхует. Не получится – умрет, получится – выживет. Ведь не придет же с кафедры профессор ставить кардиостимулятор? Между мной и пациентом кроме Бога – никого.
Самое страшное – это разговор с родственниками… И вот вам еще цифры: смертность мы снизили – с 27 до 15%.
– Такие показатели стоят тяжелой работы!
– Да, реанимация – палка о двух концах: с одной стороны смерть, с другой – оживление. Это большой азарт. Не сравнишь с картами или рулеткой – ставка слишком высока. И победа сильнее воодушевляет.
– Сейчас, в Клинике кибернетической медицины, работа спокойнее?
– У нее другой характер. В реанимацию пациенты поступают, когда уже все произошло: сосуды закупорены, инфаркт. Вот пришел бы он ко мне 10 лет назад – с холестерином, с давлением, с чем угодно – можно было бы все это предотвратить. Если за 5–10 лет до того, как у человека случится инфаркт, воздействовать на факторы риска, инфаркт отодвинется на много лет. Сейчас у меня есть возможность заниматься профилактикой, болезни находить тогда, когда человек о них порой еще не знает.
Я проблемы делю на проблемы качества и количества жизни. Пациент приходит с проблемой качества жизни – что-то его беспокоит, например сустав болит или колено распухло. А есть еще проблемы потенциальные, которые я вижу: высокое давление, высокий холестерин – а многие не задумываются над ними. Надо его убедить, ведь лет через 10 его привезут уже с инфарктом. Колено ему жизнь не укоротит… Люди этого часто не понимают. Я пытаюсь в течение лечебного курса решить максимальное количество проблем, в том числе и качества жизни.
– Вам так интереснее?
– Вы не понимаете – я фактически сменил работу. Если 21 год я занимался кардиореанимацией, то здесь я занимаюсь кардиологией, и даже не только ею. Приходится все осваивать: и терапию, и гастроэнтерологию, и пульмонологию – тоже науки, их надо знать. У нас ведь комплексное лечение, а сердце – наиболее интегральный орган. Для того чтобы помочь пациенту, я должен эффективно решить все остальные проблемы со здоровьем. Например, придет пациент с аритмией, у которого вдобавок шум в ушах , попросит, чтобы я его убрал…
– Он же пришел к кардиологу?
– Конечно! Но он же пришел и к своему лечащему врачу в Клинику кибернетической медицины, а кибернетическая медицина – наука о взаимосвязи между органами и системами, наука видеть человека целиком. Поэтому, устраняя гиперактивность надпочечников (основная причина шума в ушах), я помогаю решить и эту мучительную для него проблему.
Очень часто я могу, просмотрев анализы, найти причины заболевания, которое сейчас его беспокоит, в том, что было недолечено сколько-то лет назад.
Чтобы все это объять, надо знать не только кардиологию, но и другие медицинские дисциплины. Как кардиолог я попробовал все. Я даже вышел за рамки обычной кардиологии, поскольку занимался и неотложной кардиологией, и реанимацией, а кардиореанимация меня привела в кардиохирургию. Я и туда влез, расширяя свои возможности, стремясь, как специалист, охватить все. А тут я понял, что многие кардиологические проблемы кроются в другом: в инфекциях, которые в почках, в сосудах, в других органах и системах; в нарушениях кислородного обмена, ведь кислород – это «оборотная» энергия нашего организма. Истоки кардиологических болячек – еще глубже и дальше.
– Вы, я вижу, очень любопытный и дотошный человек. Все хотите знать и уметь?
– Хочу! В молодости, еще медбратом, перепробовал на себе почти все лекарства. Ну, не наркотики, конечно. Интересно было, что чувствуют пациенты. Любопытство иногда приводит к интересным выводам…
Вот послушайте! В 2000 году вышло исследование американского кардиологического колледжа, где 17 лет изучали огромное количество пациентов и пришли к выводу, что у пациентов с мерцательной аритмией (это такое нарушение сердечного ритма) инсульты бывают в 7,5 раз чаще, чем у остальных. Я прочитал и не поверил. Я лечу сотни пациентов с мерцательной аритмией и не могу вспомнить ни одного, у кого был бы инсульт. Просмотрев все истории болезни, я нашел только два инсульта. Но мне ж покоя нет! Я запросил у заведующего отделением неврологии статистику, сколько у него инсультов после аритмии.
Когда он принес мне данные, я за голову схватился: 40% инсультов после мерцательной аритмии! Мы даже превзошли эти американские цифры! Оказывается, пациенты с мерцательной аритмией имеют высокий риск через какое-то время с инсультом оказаться в неврологии, и больше они к кардиологам не возвращаются. Вот почему мы не могли отследить эту закономерность. Пациенты наши кочуют от кардиолога к неврологу, а мы и не подозреваем об этом. Разбивка на специальности слепит врачей. Каждый свое делает, не видит общую картину. Лечит нефролог пиелонефрит (воспаление почек), а этот пациент через 10–15 лет оказывается у кардиолога с гипертонической болезнью. Потому что причина этой гипертонии – недолеченный пиелонефрит. Кардиолог лечит мерцалку, через некоторое время неврологи получают больного с инсультом. Вот недостатки узкой специализации.
– Значит, системный подход эту проблему снимает?
– Именно! Когда я через несколько лет оказался в Клинике кибернетической медицины, здесь мне предложили комплексно подойти к организму человека. Вот пациент, вот круг его проблем, нужно выяснить, как эти проблемы между собой связаны, понять, как и каким образом через какое-то время болезнь может развиться, и предотвратить это. Для меня это было ново, а я люблю все новое. Сегодня я считаю, что это единственно верный путь – чтобы вылечить сердце, нужно приводить в порядок весь организм, настраивать работу всех органов. Сердце – важнейший интегральный орган, и любой сбой в организме становится нагрузкой для него. Мне, как кардиологу, чтобы добиться успеха, необходимо лечить само сердце и одновременно проводить «капитальный ремонт» всего организма. Вот смысл системного подхода.
– Мне все-таки непонятно, как этот системный подход реализуется на практике? Человек жалуется на боли в сердце, каким образом вы узнаете об остальных болячках?
– Мы ориентируемся не только на жалобы пациента, но и на современные методики диагностики. В частности, с моим участием создана специальная диагностическая программа «Сердце и сосуды» , включающая в себя 16 самостоятельных исследований. Она позволяет выявить первопричины болезни и все основные проблемы организма. После этого можно разрабатывать индивидуальную схему лечения. Мы оправдываем свое имя: кибернетическая медицина по определению должна быть сверхсовременной и использовать все новинки, появляющиеся в области медицины. Если где-то в мире появился какой-то новый действенный препарат, то, как только его разрешают использовать в России, он у нас есть. То же и с аппаратурой. Плюс проверенные эффективные методики диагностики и лечения. Плюс опыт врачей. И, как следствие, здоровье наших пациентов. Простая формула без всяких цифр...
30 лет в медицине, 30 научных работ о кардиологии, посвященных лечению и профилактике ишемической болезни сердца, нарушений сердечного ритма, сердечной недостаточности.
Бессчетное множество спасенных жизней… Он сам, как сердце, – работает всегда, будто и нет усталости. И ценит жизнь так, как может ценить ее только человек, видевший не одну смерть. В прошлом КВНщик, актер, даже немного писатель, политик, преподаватель (все его студенты с факультета усовершенствования врачей стали кардиологами), он и сегодня живет активно, работает, увлекается не только медициной, но и дайвингом, театром, рыбалкой, путешествиями. Еще немного о цифрах… Номер его телефона, который ежедневно в любое время суток набирают многочисленные пациенты – посоветоваться о себе, о родственниках, о том, что вычитали в газете. Никогда не молчащий телефон доктора, которому верят…
Беседовала Ольга ДЕМЬЯНКО
